29 октября (16 октября по старому стилю) 1799 года состоялось учреждение самостоятельной Саратовской епархии с наименованием епископа Саратовский и Пензенский.
К 215-летию со дня знаменательного события портал Sarnovosti совместно с пресс-службой Саратовской епархии подготовил серию статей, рассказывающих об исторических вехах и значимых личностях, внесших свой вклад в историю Православной Церкви на Саратовской земле. Сегодня мы рассказываем о главной святыне Саратова и региона – иконе Спаса Нерукотворного.
Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа, отмечаемое ежегодно 29 августа, для Саратовской епархии – особый праздник. Чудотворный список Спаса Нерукотворного на протяжении веков, с небольшими перерывами, находилась и находится сейчас в самом старинном храме областного центра – Троицком соборе, который по указу посетившего в выходные Саратов Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла стал кафедральным собором Саратова.
И хотя документальных источников по времени появления в городе на Волге этого образа Спасителя не сохранилось, есть основания предполагать, что стрельцы привезли икону из Москвы в конце XVI века. Город-крепость, заложенный в 1590 году князем Григорием Засекиным, менял свое местоположение, но особое почитание Нерукотворного Образа оставалось неизменным.
«Нерукотворенный Спас считался покровителем стрельцов, почему и изображался на их стрелецком знамени,— поясняет читателю краевед В.П. Соколов, оставивший нам подробнейшее исследование о Троицком соборе и его святыне, изданное в 1904 году.— Покровительство же, или Божие заступление, в данное время было для стрельцов необходимее, чем когда-либо прежде: Саратовский край в то время был слишком удален от центра тогдашней России — Москвы и слишком подвержен был всякого рода опасностям со стороны диких заволжских орд и кочевников… Стрельцы только и могли надеяться на небесную помощь».
Также существует мнение, что саратовский Спас непосредственно связан с Троице-Сергиевой Лаврой и представляет собой хорошо выполненную копию Нерукотворенного Образа работы преподобного Андрея Рублева - фрески лаврского Троицкого собора.
Как рассказывает «троицкий летописец» В.П. Соколов: «Прославление иконы началось с 1812 года благодаря следующему событию. В этом году к соборному священнику пришел приказчик рязанского купца Якова Михайлова и сказал, что хозяин его, Михайлов, чудесным образом исцелившийся от какой-то опасной болезни, написал ему, приказчику, из Рязани об этом событии и просил его, чтобы он отыскал образ Спасителя, который, по его словам, должен был быть в соборе над южною наружною дверью, и просил при этом приказчика сделать на образ ризу. Образ отыскали и внесли его внутрь церкви; приказчик сделал ризу сребропозлащенную и отслужил перед образом благодарственный молебен».
С тех пор молебны и акафисты Спасителю служились ежедневно как в самом Троицком соборе, так и в домах обывателей.
Почитание иконы Спаса Нерукотворного было настолько велико, что в XIX веке с нее было сделано несколько копий для солдат, отправляющихся на войну с турками (1877 год). Еще одну точную копию вывозили «на требы» в дома саратовцев. Так происходило вплоть до революции. В 1934 году при закрытии собора и древний образ Спасителя, и список с него были изъяты и переданы в краеведческий музей. Одна из двух этих икон пропала бесследно. В 1942 году Спас вернулся в Троицкий собор, но до середины 2000-х годов, когда началась капитальная реставрация храма и чтимых храмовых икон, никто не мог сказать: та ли это, «стрелецкая», икона или ее копия.
В 2007 году в журнале «Православие и современность» были опубликованы воспоминания художника-реставратора Бориса Криницына: «Когда с иконы сняли оклад, и она оказалась под ярким светом, все, кто стояли перед ней, пережили чувство, далеко выходящее за границы реального: у всех на глазах Спас преобразился. Темнота иконы стала постепенно растворяться и исчезать, как будто внутри нее появился собственный свет и стал рассеивать тьму… Всем открылся величественный образ пронзительной силы. Рисунок форм поражал своим совершенством и выверенностью пропорций. В нем была та монументальность и отрешенность от земного мира, которая так характерна для классической русской иконы. В этом проявлении иконы, произошедшем на наших глазах, была неожиданность чуда, и это потрясение надолго осталось в памяти».
Статья подготовлена по материалам сайта Саратовской епархии
